Полёт в детство

[Загадка]

И поняли бусоводы сомневающиеся с ясностью им дотоле недоступной: бусы длиннобазные есть жадности воплощение, а бусы короткие - щедры, добры и скоростью наделены невиданной!

вот это интерпретация!

Тьма тараканья
Жил да был на белом свете, (а правильней будет сказать во тьме), Таракан. Был он вполне обычный себе Таракан - с рыжими крылышками, с золочённым брюшком и с длинными изящными рыжими усами (правда долгое время он об этом не догадывался). Жил он себе под половицей заброшенного дома и ни о чём высоком не думал. Ползал себе под досками, собирал съестное и всем, в общем-то, был доволен. Впрочем, не всегда Таракан жил под половицей. Иногда он, всё же, выбирался наружу. Как правило вылазки он совершал ночью, потому что слышал он от старых тараканов, что ползти к свету нельзя... Тараканы верили, что, дескать, свет - это сама смерть... Всем было известно, что умирая, видишь свет в конце загадочного туннеля и если не достанет умирающему разума остановиться и вернуться во тьму, то ему неминуемо суждено умереть. А рыжий Таракан умирать точно не хотел. Под половицей старого дома было влажно и тепло. Словом, было Таракану под половицей весьма уютно. Но в силу своей то ли рыжести, то ли живучести, Таракан тот весьма любил размышлять над природой света. Он любил размышлять над природой света не потому вовсе, что свет был ему интересен,(какой уж там интерес? Всё и так ясно - лик небытия!), но исключительно того ради, дабы показаться другим тараканам необычайно сведущим в вопросах непознанного. Уж очень хотелось ему, чтобы его тёмная тараканья жизнь отличалась от жизни прочих тараканов некоторой необъятностью познаний, выходящих за границы очевидного! Эх, и чего только не говорил Таракан о свете и природе его! Каких он только предположений не строил! Но вот беда, все слова рыжего Таракана сводились к тому не многому, что находилось во тьме тараканьей жизни - прогнившая древесина над головой; соринки и семена, принесённые сюда ветрами; кусочки человеческой еды, оставленные муравьями; земля и камни... В общем слова Таракана были не достаточно выразительными в вопросах обсуждаемой темы и другие тараканы относились к своему собрату так же, как к любому другому из среды своей. Рыжий же Таракан, в силу юности своей и упрямства, не желал мириться с таким положением вещей. Завидев свет, упавший в большую щель, Таракан, сжав волю свою и мужество в кулак, с зажмуренными глазами выполз наружу. Он дрожал от страха, но всё же дерзнул открыть глаза. Осмотревшись, Таракан убедился что жив и что кругом почти всё так же, как ночью, (когда он выползал наружу). Почти всё так же! Только вот всё очень и очень яркое, цветастое...
-Ура! - вернулся Таракан в тьму тараканью, - Я постиг суть загробного мира и остался жив!
Тараканы, страшась к нему даже приблизиться, (ещё бы, ведь он вернулся к ним с загробного мира!),стали внимать его речам...
- В загробном мире, - продолжал Таракан, - всё так же как у нас, только я в том мире - рыжий, а всё остальное, имея те же физические формы, которые видим мы, имеют непонятные цвета!
-Не может быть! - воскликнул кто-то из тараканов.
-Точно-точно так! - зашевелил своими усами Таракан, - А если не верите - идёмте со мною, - и Таракан смело пополз в лучи солнечного света. Некоторые из дюжины храбрецов последовали за Тараканом:
- Вот это печь, - деловито водил рыжий Таракан собратьев своих от одного предмета к другому. - а вот это скамейка. Это платок. Вон там умывальник, в котором живёт паук...
-А там что? - указал один из тараканов на окно, залитое солнечным светом.
-А там... - Таракан растерялся, но потом деловито предложил, - Там ничего страшного... Пойдёмте да посмотрим...
И тараканы, один за другим, заползли на подоконник. Увидев в свете дня деревья, кусты, травы, небо и всё, что можно было увидеть из окна заброшенного дома, поразились. Они, живя в своей тараканьей тьме даже не подозревали, что загробный мир столь огромен и что в нём столько всего непонятного! Но главное их совершенно шокировала мысль, что в загробном мире, оказывается, можно очутится не умирая! Глупые тараканы! Теряясь в своих мыслях, они не заметили стаю птиц, летающих над ветхой крышей старого дома, и были съедены ими.
Тараканы же, оставшиеся под половицей, не дождавшись ушедших, заключили, что свет - это смерть. Так и живут они в своей тьме, полагая, что свет суть их смерть!
/09.10.2009г., г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

В погоне за Временем

От начала так было. Высоко над землёю светило с высоких небес светлоокое Солнце. Под голубыми небесами покоился целый мир, теряясь в многообразии красок, форм и ароматов. И случилось однажды так, что в поднебесном мире том родился игривый и неугомонный Ветер. И дОлжно сказать, что родившийся тогда Ветер был вовсе не таков, каким знает его нынешний поднебесный мир...
Много времени назад, только родившись на свет, Ветер был очень мягким, озорным и очень лучистым! Да-да, именно лучистым! Ибо плащаница Ветра была соткана целой мозаикой цветов, подаренных ему разнообразием всего поднебесного мира! А потому этого юного проказника не заметить было никак нельзя! Ароматы, вплетённые в обтекающее его существо и цветастое полотно воздушной его плащаницы, сразу же выдавали присутствие Ветра! Да, и, признаться, всякому было приятно укрыться под покровом юного Ветерка, само существо которого, когда-то давным давно, было красочным словно радуга и тёплым, словно солнечные брызги...
Время шло. Ветер, привыкший к похвалам, становился день за днём более своенравным и дерзким. Теперь он уже не жил на земле, как раньше, но летал между небом и землёю, поглядывая на мир поднебесный как-бы свысока. Летал он над землёю и позволял своей особе всякие вольности творить. Возьмёт, бывало, как стряхнёт снежные шапки с каменных голов высоких гор и умчится, хохоча, куда захочет. Или, бывало, распластается он посреди седых холмов да как начнёт щекотать их плащаницею своей так, что те содрогаются от хохота, чуть ли не до смерти доведённые проказами Ветра. А ещё частенько любил Ветер на отдых в ущелья грозных скал заземляться. Заползёт, бывало, в самую темень да как давай выть и каменную утробу грызть изнутри с такою яростью, что беда всему живому! Ибо скалы, клокоча и сотрясаясь от ярости ветреного воя, начинают биться о воду, а вода бежит прочь от камней, покидая место своё... Позабавится так Ветер и улетит себе прочь. По пути возьмёт да раздыбит кудри тихих озёрных вод, перемешав их с илом да грязью. Помнёт складками полОтна затенённых деревьями оврагов. Разобьёт морскую пену в белёсые брызги и умчится прочь, в пустыни. А там, никого не спрося, снова за своё. Таскает груды песка с одного конца в другой и зло смеётся. Листьев тонких позолоту как стащит с деревьев, дыхнув на них яростью своей и неукротимой стихией умчится куда хочет. Аж уж поклоны да чего он любил принимать! Бывало встанет над землёю во весь свой рост да как топнет ногою, что всяк пред ним поклонится до самой земли!
Между тем Время текло над миром и всё видело:
-И-ж какой! - осыпались мгновения из уст Времени, - Ещё недавно в колыбели качался, а ведёт себя как господин! А ну, - незримо прошептало Ветру Время, - дайка мне свой хитон и я сделаю тебя всезнающим!
Не понял Ветер кто говорит к нему, но ради знания скинул с себя свой цветастый хитон-плащаницу да предательски кинул её под ноги незримого Времени.
-Возьми этот шутовской наряд, а мне взамен дай, что обещало! - просвистел Ветер.
-Да будет так, - искрами мгновений растаяло Время, унося с собою цветастый хитон.
Едва Время скрылось в поволоке тумана, как вдруг понял Ветер, что он теперь невидим! Теперь он мог подглядывать за всеми и подслушивать, оставшись никем незамеченным! И до чего же он любил эти занятия,хитрюга! Бывает, забьётся в щель незримой змейкой, и слушает чем живущие живут, а после всё развеет над землёю и ни стыда у него, ни совести!..
Много времени Ветер слушал тайны громадных старинных замков и неказистую речь маленьких домов простого люда. Много веков он проникал во все уголки и во все щели поднебесного мира, так что ничто не могло укрыться от его всепроникающего естества...
В конце концов настал тот час, когда Ветру всё наскучило. Определённо всё! Сама жизнь виделась Ветру скучной, серой и неинтересной. Внезапно, вдруг, стало Ветру скучно гонять по небу белых облаков и мрачных туч стада туда-сюда. И трепать кудри деревьев наскучило невмоготу. И пыль пускать в глаза надоело! Словом всё Ветру наскучило, всё ему надоело, потому что он всерьёз думал, что нет для него ничего нового под солнцем! Всюду он бывал. Всё он слышал и про всё на свете знал. Так что целый мир, исполненный разнообразия всех его форм и красок, казался гордому тому Ветру скучным и не достойным его внимания. Слонялся Ветер угрюмым невидимкой и не знал чем себя занять, как вдруг услышал позади себя сладкий манящий голос:
-Догони и станешь богом! - посмеялось за спиною Ветра Время искоркой мгновения. И помчался Ветер за Временем так стремительно и быстро, как только мог. Порыв! И ещё один порыв! И ещё! И вот, кажется Время в его руках! Но нет! Едва Ветер успел соприкоснуться со Временем, как оно тут же умчалось от него вперёд:
-Догони! - смеялось оно мгновениями, угасающими тут же, не успев блеснуть, - Догони меня и станешь богом!
И снова ветер схватил своим порывом безликие одежды Времени... Однако хитрое Время было не так-то просто. Едва явив Ветру свой лик, Время вновь выскользнуло из обтекающих его объятий, да помчалось прочь. И так ни день, ни год и ни столетие, но целые века терзает Время Ветер горделивый, лишь издали маня его к себе своей незримой плащаницей. Но каким бы стремительным ни был полёт Ветра, а Время он никак не может настигнуть...
-Оставь его! - склонилось Солнце к Ветру, - Не поймаешь ты его! Даже лица его ты не разглядишь! Не сумеешь, потому что оно над тобой... Потому что оно вне тебя... Лучше вспомни дни юности своей и припади к земле, в которой ты родился! Проси прощения и даст земля тебе иной цветной хитон! Им, облачившись, счастлив будешь как в детстве...
Но Ветер гласу светлоокого Светила не хотел внимать. Он богом быть хотел и точка!
Между тем, гоняясь за неуловимостью безликой госпожи, Ветер терял остатки своего естества, покуда не потерял всё в пустоте безумного полёта.
Вот так он стал таким, каким его знает нынешний поднебесный мир - незримым и безликим, слегка напоминающим Время. Мудрее с тех пор стал Ветер, ибо стал он понимать, что за Временем ему не угнаться. Однако гордым он оставался и своенравным, чтобы склонится к земле и вернутся к дням юности своей, а потому Ветер до сих пор пытается собрать по крупицам своё радужное одеяние. Пытается, но не может...
До сих пор Ветер незримым призраком бродит по свету, пытаясь воззвать былое, но тщетно! Тщетно он с тоскою лобызает зелёные травы, касаясь их сочного цвета. Тщетно Ветер с яростью неутолимой вгрызается в морскую воду, пытаясь отнять у неё голубизну волн. Тщетно подолгу сидит он на белёсых облаках, надеясь, пропитаться их белизною... Тщетно всё, тщетно! Ибо Время с собой в пустоту унесло краски его естества навсегда! А сыном назваться земли он не хочет, ибо себя почитает равным безликому Времени!
/15.10.2009г., г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

Разболтавшаяся дверная Ручка
В некотором доме жили-были несколько дверей и у каждой двери было по ручке. Двери, как водится, ладили со своими ручками, а потому отворялись и затворялись очень легко и даже как-то весело, временами радостно поскрипывая, постукивая и даже повизгивая от удовольствия. А как же иначе?! Любая отверстая дверь скажет, что впускать кого-либо в запертую комнату или тактично выпроводить из неё есть великое удовольствие (хотя впускать, конечно, приятнее, чем провожать).

Вот в том-то доме и жила белая Дверь со своею "шариковой" кремовой Ручкой. Жила она на втором этаже, под самой крышей, и скрывала собою невероятно светлую, просторную комнату, которая всегда была залита солнечным светом.
Как водится в таких случаях, белая эта Дверь и её Ручка были очень близки от начала и дружили крепкою, почти родственной, дружбой, хотя по природе своей были различны...
(К слову должно сказать, что шар дверной Ручки имел приятный матовый оттенок и по сути своей был обработанным кусочком голубовато-белого металла, называющимся хромом. А вот белая Дверь была по своей природе ореховым деревом и потому по своей сути древесной имела очень незлобивый и уступчивый характер...)

Пока Ручка и Дверь не освоились в доме, всё между ними было складно да ладно. Ручка, сияя от восторга, с радостью укладывалась округлым своим существом в ладонь человека, увлекаясь за его рукой, а Дверь послушно следовала за своею хромовой Ручкой-шаром. Так проходили дни, месяцы и годы...

Позже, однако, когда Ручка вполне освоилась, с ней стало твориться что-то неладное. Стала Ручка капризничать, ворчать и даже отрываться от своей Двери:

-Да что с тобой такое? - плакала едва слышным тревожным поскрипыванием ореховая Дверь, изо всех своих сил пытаясь удержать в себе стержень хромовой своей Ручки, - Куда ты вырываешься?! Успокойся!

-Отпусти! - изо всех своих билась Ручка, холодным стержнем своим причиняя неимоверную боль Двери, - Не хочу быть с тобой, неужели не понятно?!

-Но почему? - печально скрипя, плакала Дверь, - Что я не так сделала, что ты не хочешь быть со мною? - недоумевала она.

-Я устала тебя на себе нести, - злобно рычала Ручка, разболтавшись вконец, - Неужели ты не понимаешь, глупая деревяшка, что только я причина открытий, а ты, жалкая доска, только и знаешь таскаться за мною словно хвост! Мне невмоготу таскать на себе такую рухлядь, а потому отныне нам с тобой не по пути! Я одна открываю хозяевам мир солнечной комнаты, а ты все эти годы бесстыдно пользуешься моей добротой, увлекаясь за мною как гнилой лист за ветром! Но отныне этому пришёл конец!!! - и шар Ручки отодрался от Двери и рухнул на пол.

С великим нетерпением Ручка, валяясь на деревянном полу, ожидала прихода хозяина и представляла, как его тёплая ладонь объемлет округлые её бока и устремляет в комнату, залитую солнцем...

Между тем время тянулось невероятно долго. Ручке даже показалось, что время стоит на месте и это было очень мучительно. Глупая же Дверь всё скрипела и скрипела, рыдая, но Ручка оставалась непреклонной и была убеждена в правильности своего поступка!

Наконец послышались шаги. Пришёл человек. И Ручка, и Дверь видели изумлённое его лицо и некоторую растерянность. Постояв какое-то время в размышлении, глядя то на Ручку, то на Дверь, человек-таки склонился над Ручкой и, как она того и ожидала, взял её своей тёплой ладонью от пола, но в комнату, залитую солнечным светом, не понёс...
Он понёс её по тёмному коридору, а потом небрежно кинул в какой-то ящик, где было тесно, душно и пахло хламом...

Долгие годы хромовая та Ручка пролежала в том ящике, словно в склепе, не видя Божьего света. У неё было достаточно времени, чтобы понять своё заблуждение по поводу того, что она носила на себе Дверь и была причиной открытия светлой комнаты. О, как она желала бы всё вернуть вспять, но увы, теперь ничего нельзя было изменить и дверная Ручка безутешно рыдала в тесном ящике.

Однако случаются чудеса для раскаявшихся и однажды эту Ручку вынули тёплые руки и установили на дверь. Правда дверца сарая была не под стать той ореховой Двери, с которой когда-то давно хромовая Ручка начинала свою жизнь в большом доме. Но даже теперь, обдуваемая ветрами и мучимая непогодой, дверная Ручка-шар очень дорожила старенькой своей дверью и делала то, что должна была делать, потому что нет более счастья как выполнять своё предназначение!

/21.01.2010г., г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

Расплавленный камень

У поросшей сочными листьями подорожника тропинке, тёмной ленточкой спадающей в воды порожистой речушки, с давних времён лежал угловатый камень. Он грел свои серые неотёсанные бока на солнце и обо всём на свете имел своё суждение.

-От любви, - как-то заслышал камень беседу солнца с зелёным ликом луга, напоённого ночной росою, - даже горы таят...

-Ага, - шевеля ворсинками трав, соглашался с солнцем луг, - а от надежды даже каменистая почва произращает из себя прекрасные цветы...

-Ой брехня, - зевнул камень, - всё это брехня! Да я, если хотите знать, сам из рода базальтовых гор и они, уж я-то точно это знаю, ни за что на свете и никогда не тают!

-А вот и тают! - не соглашалось солнце, - Как воск тают, потому что никакой твёрдости бездушного камня не выстоять против объятий любви!

-Брехня всё это и есть брехня! - раскалился до красна от спора с солнцем камень, - и про цветы на каменистой почве тоже ложь и враки! - вгрызался в землю раскалёнными острыми своими боками серый булыжник, не желавший соглашаться ни с солнцем, ни с лугом и вообще ни с кем.

Между тем тропинка, на краешке которой приютился камень, передала суть спора серебристой речушке. Все знали, что речушка эта, безмолвно катившая свои воды в неизведанные дали, умела любить и прощать, вознося все обиды и боль лёгким предрассветным туманом высоко над землёю. Ничего не ответила тропинке речка, лишь несколько слезинок обранила она на ленточку тропы, пожалев сердцем своим бесчувственную душу камня...
Уже и солнце сменилось бледным ликом жёлтой луны, а камень всё ворчал:

- Враки это, что мы - камни, от любви таем! И вообще всё брехня в этой жизни и всему истина одна - твёрдость камня и незыблемость гранита, тогда хоть вся земля пылай огнём, а я как был твёрдым камнем, так им и останусь... А то ишь что удумали болтать эти несчастные! да и что они могут понимать? Как чуть - так сразу либо сгибаться под свист игривого ветра, либо прятаться от дождя да солнца, а не то и вовсе умирать, словно и не жил вовсе!..

Между тем тропинка, уставшая держать на себе серый и тяжёлый камень, сотряслась мелкой дрожью да свалила его прямо в воды порожистой речки.

-Фи, - фыркнул на мокрые одежды реки камень, стремясь рассечь их своими острыми боками на клочки, - большей безвкусицы я нигде не видывал! Какая же ты мерзкая - склизкая и бездушная!

А река, не отвечая на колкие слова бездушного камня, продолжала целовать его острые бока и растворять его спесь в прохладных объятьях своих вод.

Много лет ворчал камень, проклиная безмолвное течение реки. Много лет река обнимала твёрдость камня водами своей любви, так и ни разу не сказав ему ни слова упрёка или не согласия. Много лет камень рассекал прозрачные одежды воды своими резкими угловатостями, но потом, не заметно для самого себя, перестал...

Подавшись ласкам вод, камень, сделавшись гладким и блестящим, замолчал...
Теперь ему хотелось слушать голос реки, в объятьях которой он растворялся снова и снова, и жить её течением. Теперь ему хотелось не пропустить ни одного шевеления её безмолвной, исполненной любви и чистоты, души. Теперь ему хотелось растворяться в её объятьях и запечатлевать в себе чистоту и лёгкость её вод.

Говорят, даже по сей день круглое лицо камушка покоится в объятьях порожистой той речки, улыбаясь через тонкие её одежды солнцу, небесам и каждому, проходящему мимо!
/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

Грустная сказка о дружбе

Сегодня я сочиню сказку про Огонь и про Воду. Про то, как они дружили и что из этого получилось. Сказка же моя начнётся так:

В далёкой-предалёкой стороне, где злые ветра насвистывали свои грозные песни, росли древние горы. Они росли прямо из-под земли и многие из них имели в себе пустоту пещеры. И вот в одной такой скале, в одной такой пещере, в самой её глубине, жил был Огонь. Ему было там очень тесно и очень одиноко, а выбраться наружу ему никак не удавалось.

Ах, ну да, совсем забыл! Сказочник забыл сказать, как Огонь очутился в пещере! А всё просто,- он там и родился...

Однажды, а именно после сильной грозы, случилось так, что золотисто-синяя стрела Молнии вонзилась в глубину старинной пещеры. А там, на самом её дне, было немного сушённых листьев и тоненьких веток, занесённых сюда ветрами. А ещё в недрах пещеры рос мох. Его здесь было полным-полно. Это был самый обыкновенный, влажный, вонючий мох. Так вот...

Когда Молния ударилась о дно этой пещеры, конец её треснул и разбился на множество маленьких осколков-искр. Ударившись о холодный камень и потеряв свой хвост, Молния поспешила исчезнуть туда, откуда пришла - в чёрную тучу, гонимую Ветром на север. А вот искры, оставленные ей, упали на сухие листья и породили собой маленькое Пламя. Сначала Огонёк питался сухими листочками, травинками и даже пылью.... Затем переключился на веточки и подрос, но всё ещё был очень слаб. Мох же привык к уединению и холоду безжизненного камня, а потому ему совсем не нравился новорождённый Огонь... Он постоянно ворчал на него, закрывал от него своими тёмно-зелёными ворсинками воздух, заставляя Огонёк задыхаться и умирать, а однажды Мох решил его убить вовсе. Дождавшись ночи, Мох подполз к Огню и плюхнулся на него со всего размаху и... И сгорел, ибо не знал он тайну природы Огня. Из пещеры повалил едкий серо-зелёный дым, который и привлёк к пещере внимание солёных морских Вод, одиноко омывающих основание безразличных к чувствам Воды скал:

-Как интересно!-заклокотала Вода, накатываясь пенистыми волнами ко входу пещеры, - Что же это может быть? - недоумевала она.

Воде так сильно хотелось узнать, что же там такое, что она всё сильней и задорней накатывала свои пенистые волны к пещере и вдруг услышала:

-Ой...- доносился потрескивающий голосок, - Ой-ё-ёй... Умираю...

-Кто там? - клокотала Вода, желая помочь неведомому ей существу, - Я хочу помочь тебе...

-Я - Огонь, - отвечал ей Огонь, - Кто-то жжёт меня своим холодными слезами... Я умираю от прикосновения этих слёз...

-Ой, - заволновалась Вода, - Прости меня! Это мои слёзы...

-А кто-ты? - слышался треск из глубины пещеры.

-Я кто? Я - Вода, - кипела белой пеной у скал морская Вода, - А что ты делаешь в пещере? - спросила она Пламя, пытаясь не пролиться туда.

-Умираю, - отвечал ей Огонь... - Мне одиноко и голодно.... Целыми днями я наблюдаю за собственной тенью, потому что мне не на что больше глядеть и совсем не с кем поговорить...

-Мне тоже одиноко, - прожурчала Вода, - Давай дружить, - предложила она.

-Дружить?! - удивился Огонь, - Но разве может Огонь дружить с той, чьё существо и чьи слёзы делают мне больно и убивают меня?

-Может, - отвечала Вода, - Может, если каждый из нас ради друг друга откажется от природы своего существа...

-Как это? - удивлялся Огонь, обретший надежду.

-Доверься мне, - пророкотала Вода, - Ты можешь довериться мне, Огонь?

Некоторое время Огонь молчал, но потом подумал и сказал:

-Лучше я умру, общаясь с тобой, чем поживу немного дольше без тебя...

-Тогда, - обрадовалась Вода, - подожди меня... - и она понесла с бешеной скоростью свои волны прочь от скал.

День минул, прошёл другой. Огонёк угасал, едва подпитываемый остатками ветвей. И вот на третий день он услышал знакомый журчащий голос Воды:

-Ты тут, Огонёк? - спросила она его.

-Да, - ответил Огонь, едва колыхаясь своими маленькими язычками, - Я всё ещё здесь.

-Тогда, - продолжала Вода, - забейся в самый дальний уголок пещеры и не высовывайся.

Огонь так и сделал. Вода тоненькой струйкой влилась внутрь, немного не доходя до Огонька:

-Какой ты красивый, - тихонько прожурчала она, - Сейчас я выведу тебя наружу, - сказав это, Вода направилась обратно, оставляя после себя травинки, прутья, щепки и прочее из того, что могло бы послужить Огню пищей.

Когда Вода отступила, Огонь поднял свою голову и, обсушивая принесённые Водой дары, принялся двигаться по ею оставленному следу. Достигнув входа, Огонь увидел перед собой ржавую металлическую бочку, наполненную влажными поленьями...

-Ну же, - клокоча, обратилась к Огню Вода, - Прыгай в бочонок... Я донесу тебя в безопасное место...

Огонёк, переборов страх, прыгнул внутрь бочки. Но не успел Огонь съесть всех полений, припасённых ему Водой, как уже был выброшен её волнами на песочный берег. Наконец-то он видел звёзды, слышал шёпот деревьев и журчание Воды. С нею он мог говорить часами и для неё одной готов был гореть, отражаясь в её водах как в зеркале... Она же ласкала его своею пеной и приносила ему еду. Они были счастливы, пока однажды из холодной страны мрака не примчался Ветер...

Посмотрел он на Воду и на Огонь и решил всё разрушить:

-Глупец, - прошептал он как-то Огню, - Зачем тебе эта плаксивая подружка? Перед тобой целый мир, а ты прозябаешь тут, принимая её подачки... Смотри, какой ты красивый... А каким можешь стать!

Послушал Огонь речь Ветра и согласился. Как только Огонь согласился, Ветер тотчас перенёс его к деревьям, которые давно задерживали движение Ветра. В одно мгновение Огонь накинулся на живые деревья, беспощадно пожирая их существо и увеличиваясь в размерах. Сила Огня и мощь его не знали предела, а Ветер продолжал шептать ему похвалу, радуясь гибели деревьев, долгое время служивших Ветру препятствием.

-Что ты делаешь, Огонь! - взволновалась Вода, - Остепенись, молю тебя! Умерь свой пыл, ибо гордость погубит тебя!

Но Огонь и не подумал прислушиваться к Воде:

-Кто ты, жалкая лужа земли, - грозно захохотал Огонь, пожирая всё живое на своём пути, - чтобы запретить мне?! Мне наскучили твои слёзы... Мне надоело твоё порабощение! Я - свободен!

-Умоляю, остановись! - почернела Вода от боли и тревоги, - Я не хочу тебя убивать! Я люблю тебя!

Но Огонь, посмеявшись, продолжил удаляться вглубь леса, оставив мольбы Воды без внимания. Тогда она, собрав все свои силы, накрыла собой всё на много миль вокруг...

Огонь потух. Всё, что от него осталось - это ядовитый серо-зелёный дымок и обгорелая пустошь. Безутешна была Вода в своём горе, в своей потере...
С тех пор и доныне Вода не верит теплу Огня и одиноко омывает холодные камни своими солёными слезами...
/СаЮНи/

[Загадка]

Про навозную кучу, жука и букашку
Не далеко от того места, где лежала огромная навозная куча, жили маленький букашка Бук и огромный жук Жит. Оба они были в восторге от навозной кучи, образовавшейся непонятным для них образом несколько дней назад не очень далеко от их домиков:
-Вот житьё-то начнётся! - жужжа и стрекача своими зелёными, переливающимися на солнце, крылышками приговаривал Жит, устремившись к навозной куче.
Его сосед - букашка Бук, тоже пополз к куче навоза.
-Привет, сосед! - злобно прожужжал Жит Буке.
-Привет! - ответил букашка жуку и пополз себе дальше - к навозу.
Добравшись до места первее жука, Бук взял своими меленькими лапками маленький шарик навоза - ровно столько, сколько мог унести. И водрузив его на свою чёрненькую невзрачную спинку, букашка потащил ценный груз в своё жилище.
Тем временем Жук Жит тоже приполз к навозной куче:
-Ах, мерзкий букашка Бук! - смотрел жук злобными глазами во след уползающему к себе домой Буку, - Ну ничего-ничего, коротышка! Этак ты всю свою жизнь таскать будешь и не перетаскаешь! Не то что я! Ты вообще больше ничего не получишь, потому что я сейчас всё разом унесу к себе! - сказав это, жук Жит, собрав всю свою силу в мохнатенькие лапы и глянцевую грудь, стал наступать на навозную кучу так, как если бы она была его врагом, с которым надо сразиться. Одним махом жук навозный пытался всю необъятную кучу водрузить на свою спину - и так он под неё подползал, и эдак он пытался примащиваться к навозной куче своею золотистою зелёною спинкой. А куча не с места...
Букашка же Бук, тем временем, таскал себе навоз в дом свой не спеша туда-сюда, туда-сюда, покуда не перетаскал всё, оставив жуку Житу лишь одну навозную лепёшку. Ту самую лепёшку, в которой жук погряз с головою, пытаясь утащить в дом свой всю навозную кучу, от которой уже ничего, кроме одной этой лепёшки, не осталось...
Много времени утекло с тех пор, а жук Жит по сей день ковыряется в той навозной лепёшке!
/СаЮНи/

[Загадка]

Сказка про гордый цветок

Далеко-далеко, средь зелёных равнин, росли цветы необычайной красоты. Каждый день лучезарное Солнце поднималось высоко над ними, чтобы видеть как Земля - кормилица питает их корни, как утренняя Роса окропляет их бархатные лепестки, как шаловливый Ветерок сдувает пыль с их нежных головок...

Солнце знало имя каждого цветка, ибо каждый цветок оно лелеяло и оберегало. Златоликое Око любило слушать шёпот цветов, просыпаясь рано утром и отходя на покой поздно вечером. Солнцу нравилось смотреть на то, как каждый из этих прекрасных созданий день ото дня становится всё прекрасней и нежнее.
Но однажды, в полуденный час, прогуливаясь по голубизне небесного свода Солнце узрело среди своих любимцев цветок, имя которому было Мотылёк Полей, что лик его был печален и уныл:

-Что случилось, чудесный Мотылёк Полей? - обратилось Солнце к печальному цветку, - От чего мрачен ты и угрюм?

-Как же мне не быть угрюмым и мрачным, Златоликое Око? - ответствовал Светилу цветок, - Я - прекрасен, но красота моя потеряна среди прочих цветов! Все мы здесь на одно лицо и никто не восхищается нами! Прошу тебя, Златоликое Око! Унеси меня отсюда в край, где нет мне подобных и я снова буду весел и свеж...

-Глупенький Мотылёк Полей!.. - озолотило Солнышко головку грустного гордого цветка, - Да, ты столь же красив как и каждый из твоих братьев, но красота твоя неповторима...
Каждый из вас так устроен, что только вместе вы по-настоящему прекрасны, ибо дополняете друг друга. Вместе вы - песня природы, способная породить даже в самом тёмном сознании луч света и добра...
Вместе вы составляете мозаику, открывающую чудеса мироздания...
Вместе вы источаете аромат любви и жизни...
Вместе, Мотылёк Полей, а не ты один... Один же ты будешь неприметен и слаб... Один ты будешь потерян... Один ты погибнешь...
Улыбнись своим братьям, прекрасный цветок, и оставь помыслы горделивого сердца своего, ибо они не принесут тебе пользы...

Напрасно Солнце уговаривало гордый цветок оставить свои желания, напрасно братья-цветы говорили ему о любви своей, Мотылёк Полей требовал от Солнца исполнения желания горделивого своего сердца.

-Хорошо, - отвечало Светило Мотыльку Полей, - Ветер готов перенести тебя по Моей воле куда ты сам захочешь...

-Говорят, - обрадовался цветок, - что за старой долиной есть большая дорога. Говорят, что ею часто пользуются и она редко пустует, а потому она не знает одиночества...
Хочу, - продолжал Мотылёк Полей, - чтобы Ветер перенёс меня туда... Прямо на дорогу, чтобы все могли видеть меня и любоваться мною!

Помрачнело небо, затянулось тучами и скрыло лик Солнца. Поднялся Ветер от северных гор и, схватив горделивый цветок, перенёс его к дороге, о которой он говорил? и оставил его там, прямо посередине.

Затем Ветер удалился в своё место и Солнце вернулось на просторы лазурных небес. С печалью Оно глядело на цветок, который любовался собой посередине пыльной дороги, где не было видно ни цветка, ни листка, ни даже травинки. Птицы небесные взмывали над головой Мотылька Полей с восторженными трелями, но не успели они закончить свою хвалебную песнь цветку, как он был съеден осликом, шедшим рядом со своим хозяином по этой дороге, соединяющей два больших села.

/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

Сказка про серого слоника
Далеко-далеко, в необъятных водах океана, покоился огромный остров. Самый обычный остров с самыми обычными обитателями. На затерянном в океане том острове жил самый обыкновенный слонёнок. Хотя не совсем так. Вид слонёнка был самым что ни на есть обыкновенным, но слонёнок при этом был очень даже не обыкновенным!

Часто, отстав от мамы, слонёнок тот, хлопая ушами своими как крыльями, пытался вспорхнуть от земли как бабочка, которую он случайно увидел. Наблюдая за рыбками, слонёнок не раз пытался плавать как каждая из них, но и тут его ожидала неудача. Все слоны (да и не только слоны, а все обитатели острова, затерянного в океане) смеялись над маленьким тем слонёнком. Обидно было слонёнку быть осмеянным. Тая обиду в себе, слонёнок как-то сказал всем, что мир их неинтересен, скучен и угрюм...

А слоном быть и вовсе постыдное дело! Сказав это, слонёнок, понурив свою тяжёлую ушастую голову, пошёл прочь.
Шёл он себе, шёл, и случилось как-то слонёнку тому потеряться. Ведомый своими мечтами, маленький тот слоник забрёл далеко-далеко под покров серебристого тумана, где покоилась маленькая-премаленькая сказочная страна.

В стране той жили малюсенькие-премалюсенькие сказочные обитатели. Завидев большого-пребольшого слона, жители маленькой той страны поспешили выйти из домов своих, чтобы своими глазами увидеть большое чудо, посетившее их страну.

Облепленный малюсенькими существами сказочной той страны, слонёнок не смел шевельнуться. (Ещё бы! Ведь он был такой огромный, что запросто мог бы кого-нибудь нечаянно раздавить). Сидел так слонёнок, не смея шелохнуться, и рассказывал маленьким своим друзьям о стране своей, где жил. Слоник ничего не придумывал. Рассказывал он всё так, как было по-настоящему.

И дивились маленькие обитатели сказочной той страны рассказам большого слонёнка. Дивились и восхищённо восклицали маленькую радость свою. Каждый из маленьких обитателей сказочной страны говорил о своём желании побывать в стране слонёнка хоть на мгновение и своими глазами увидеть чудеса его мира.

Слушал маленький слонёнок изумлённые голоса маленьких существ волшебной той страны и, вдруг, понял, что мир, в котором он родился - прекрасен до необъятности. Что глубок его мир до неисследимости и что маленькая страна его мечтаний, не сравнима с тем миром, в котором был он, маленький серый слоник, рождён...

Помыслив так, маленький слонёнок очень сильно захотел вернуться в свой мир, который совсем ещё недавно казался ему безнадёжно скучным и серым. Едва он так помыслил, как тут же очутился на острове, потерянном в океане, где и был рождён.

Слоник с тех пор не плавал как рыбы морские, стремясь стать чешуйчатой рыбкой. И не хлопал он своими серыми ушами, чтобы взлететь, пытаясь стать бабочкой. Но деловито ходил он по зарослям того острова как прочие слоны, и радовался, что был рождён большим слонёнком. Радовался, ибо всем своим естеством понимал, что мир, в котором он рождён, прекрасен!

/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

В гармонии со своим естеством

В неведомо какой стороне, в неведомо какой стране жил да был на свете склизкий-пресклизский Слизинь. Прозрачное фиолетово-дымчато-коричневое тельце того Слизня было похоже на дождевую капельку, размазанную по стеклу. Правда размером склизкий тот пресклизкий Слизняк был намного больше дождевой капли. И так уж устроено было самОй природой, что всю свою склизкую слизнивую жизнь склизкий Слизинь тот день и ночь должен был склизкой слюной своей обволакивать фиолетово-дымчато-коричневое тельце своё, дабы оно не погибло, иссохшись...

В стране той неведомой, в стороне той далёкой, Слизинь такой был не один. Жили там и другие, подобные Слизню, слизняки. Жили себе жили слизняки в стране своей нам неведомой и были довольны своею судьбой. Но случилось однажды такое, что по просторам стороны той неведомой прокатилось мнение, будто слизняками быть позорно. Ну и тарарам начался в стране той!

Бедные слизни чего только не выдумывали! Чего только не вытворяли они, бедные эти слизни, чтобы только прикрыть слизнивое своё естество!
Одни из них ни на мгновение не оставляли оврагов и озёр, непрестанно омывая тела свои от составляющей существо их слизи. Иные обвёртывали слизнивые свои тельца, ставшие вдруг их позором, (неизвестно по чьей воле?!) многими слоями лопоухих растений. Третьи, пытаясь спорить со своей природой, прекращали вырабатывать из себя слизнивые коконы и попросту умирали... Впрочем, кошмар этот продолжался не долго.

Очень скоро, после рассеяния между слизняками мнения о позорности природы их существа, в далёкую страну ту пришёл гигантский Слизнихлоп. Чёрный косматый Слизнихлоп тот размером был с маленького слона. Он ходил на задних лапах, как дрессированный медведь, и вопли его напоминали свисток паровоза. Длинные передние лапы Слизнихлопа были так устроены, чтобы ими было удобно прихлопывать слизняков насмерть.

Тяжёлое тогда началось время для бедных слизний! Слизнихлоп без труда прихлопывал беззащитных слизней одного за другим. Те из слизняков, что были упакованы в листья, не могли убежать от рук жестокого своего палача-Слизнихлопа. Другие слизни, которые сидели в воде, были слишком истощены и тоже не могли ускользнуть из рук жестокого Слизнихлопа. И только одного Слизня не мог лишить жизни Коварный Слизнихлоп!

Слизняк, который оставался собой, не обращая внимания на мнение о позорной природе слизний, до сего момента жил в гармонии с замыслом своей склизской природы. Подошёл к нему Слизнихлоп, просвистел над склизким его тельцем как предвестник смерти, и обрушил на его склизкое тело тяжёлую свою лапу! Да только Слизняк тот выскользнул комочком слизи из под жестокой лапы палача! И сколько коварный Слизнидав тот не пытался пришлёпнуть склизкое создание, а ничего у него не получалось!

Слизинь тот склизкий-пресклизкий выскальзывал меж пальцев Слизнихлопа, оставляя его ни с чем. И ногами Слизнихлоп пытался раздавить бедного склизкого Слизня, однако тот, знай себе, выскальзывал из под плоских ног Слизнидава и был таков! И до того Слизняк тот измучил мучителя своего, что Слизнихлоп, по природе своей не способный быстро двигаться, умер как загнанный зверь.

Что до Слизняка того, то он живёт в неведомой той стране, в своей стороне, даже до сего дня! Живёт и очень горд своим склизким существом, которым наделила его мудрая природа!
/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Aff]

Мне очень понравилось. Думаю детям школьного возраста это тоже понравиться. Книжку не пробывали выпустить?

[Загадка]

Мне очень понравилось. Думаю детям школьного возраста это тоже понравиться.

Рада, Aff, что вам понравилось Читать можно всем, не только детям... Просто дети в силу своей чуткости больше поймут, чем взрослые, и больше увидят С уважением...

Снежная сказка
Высоко-высоко в зимнем небе, хмуром и прохладном, напрочь лишённом солнечного света и тепла, жили-были снежинки. Снежинки те были самые что ни на есть обыкновенные - холодные, колкие и потрясающе красивые.
Каждый Божий день снежинки те любовались одна другой. Каждый Божий день одна красовалась перед другой и больше не было у них заботы...

Временами, правда, снежинки носились над ночной землёю морозной метелью, любуясь причудливостью своих прекрасных одеяний в озёрной глади, скованной льдом, в сосульках, уныло свисающих с покатых крыш стареньких домов, и в стёклах окон, не успевших обрасти белой изморозью...

И случилось той снежной холодною зимою родиться снежинке по имени Снежа. На первый взгляд снежинка Снежа ничем не отличалась от прочих снежинок да только не было в ней той морозной колкости, которая так свойственна снежинкам. А ещё Снежа отличалась от других снежинок, бывших по натуре своей задиристыми, капризными и своенравными, своею мягкостью, пушистостью и некоторой даже медлительностью.
Летит, бывает, Снежа с прочими своими сестрицами-снежинками, смотрит на мир и удивляется:

-Ой, - говорит, - почему весь мир такой белый-белый?..

-Вот глупая, - смеясь, ответит ей какая-нибудь из снежинок, - белый, потому что это самый чистый, самый совершенный цвет - цвет зимы и совершенства... Цвет нашего мира!..

-Но ведь это ужасно скучно! - осев на косматой лапе старой сосны, заметила, вдруг, Снежа, - Скучно, когда весь мир белый-белый и совсем ничем не отличается от нас...

-Ну что за глупости! - отвечали Снеже снежинки, - Тебе скучно только потому, что ты, Снежа, перестала смотреть в себя! А ну, признавайся, - вихрились колким хороводом вокруг Снежи снежинки, - когда ты в последний раз разглядывала своё платьице? Совершенные формы твоего одеяния раз и навсегда должны закрепить в твоём снежном сознании мысль, что ты, как и каждая из нас, совершенство и нет миров более совершенных...

Однако Снежа, как и было уже сказано, отличалась от снежинок и, наверное потому так и не перестала прозрачными своими глазами обозревать мир, скрывающийся под шапками снежных сугробов. Каждый Божий день Снежа открывала для себя что-то, что совсем отличалось от мира, в котором она родилась. А потом Снежа заговорила с ветрами и они рассказали ей что мир это вовсе не белое полотно, пронизанное кристаллическим холодом, но что мир гораздо разнообразней и обширней, чем думают снежинки, живущие холодами зимы...

Несколько раз Снежа пыталась говорить о том, что узнала от ветров со своими сёстрами, но те и слышать ничего не желали о красочных мирах весны, лета и осени, потому что:

-Что нам проку от тех миров, - говорили они Снежи, - если наш мир превосходит их всех совершенством форм и чистотой цвета? Или ты уже перестала быть снежинкой, что так сильно интересуешься увядающими красками миров тебе чуждых?

С тех пор Снежа разговаривала о таинственных вне зимних мирах лишь с ветрами да с редкими зверушками, изредка высовывающими свои носы из тёплых норок. И так сильно Снежа впитывала в себя рассказы о мире, которого не знала, что ей очень-очень захотелось увидеть всё разнообразие своими собственными глазами...

Зима не вечна. Пришло время весны. Вьюга и снежные облака, собрав хоровод снежинок, отправились на Север - в страну вечного снега и льда. И только снежинка Снежа и не подумала оставить края, над которыми была рождена:

-Мы улетаем! - кричали с облаков Снеже её сестрички-снежинки, - Что ты там копошишься? Лети к нам... Лети, а не то погибнешь!..

Но Снежа, несмотря на все предостережения сестёр, не присоединилась к ним. Так и унесли облака снежинки в холодную северную страну, где снега и льды не таят. Снежа осталась.
С глубоким любопытством наблюдала она таяние льдинок, образование проталинок, а потом...

Потом Снежа сама в себе почувствовала, что золотистые лучи солнца, пронизывая белоснежные её одеяния, как бы убивают её. Плакала Снежа, но в слезинках своих видела иной мир. Она увидела мир, в котором каждая клеточка дышала и полнилась движением. А ещё позже Снежа поняла, вдруг, что она вовсе не умерла. Хотя не было в ней ни ослепительной белизны, ни бесчувственного холода...

-Привет тебе, капелька! - услышала однажды Снежа приветствие дождинок, падающих с грозовых туч первым весенним дождём...

-Привет! - переливаясь прозрачной слезинкой, отвечала Снежа дождинкам, понимая, что теперь для неё началась совершенно новая жизнь, о которой она, будучи снежинкой, даже не догадывалась!

/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[Загадка]

Птица Счастья
Вечерело. Серебристая дымка тумана только-только раскинулась над зеркальной гладью тихого озера, в которое, словно в зеркало, любовался юный месяц. Пахло мхом и полевыми лилиями, устилающими своими нежными головками безмерность полей, простирающихся до самого горизонта. Я слышала, будто там, за горизонтом, где небеса соприкасаются с землёй, живут птицы счастья...

Поговаривали что они, несмотря на большие серебристые крылья, не умеют летать. А ещё говорили, что эти удивительные птицы, имеющие посеребрённые длинные хвосты-стрелы, ходят по земле, как какие-нибудь стадные животные, щиплют траву и быстро-быстро убегают, встревоженные любым, даже самым малейшим, шорохом...

В наших краях, где земля скудна на плоды и синь небес покрыта строгой сединой, всегда было полным-полно охотников за птицами счастья. Целые селения уходили за горизонт, тепля внутри себя надежду поймать хотя бы одну такую птицу. Время шло. Времена года сменяли друг друга как было задолго до моего рождения и ничего в нашем мире не менялось. Земля по-прежнему была скупа и полнилась слухами о чудесных птицах, способных изменить судьбы людей, сделав их по-настоящему счастливыми. Спустя годы, охотники за птицами счастья возвращались в родные края с самыми невероятными историями о птицах счастья. Никому из вернувшихся так и не удалось поймать чудо-птицу...

Никому не удавалось даже приблизиться к птице-счастья, но зато некоторые из охотников приносили с собой чудесные серебристые перья, которые мерцали лунным светом в темноте и переливались серебром в свете тусклого дня. Правда, счастливей обладатели этих перьев не стали, скорее наоборот. Их дома постоянно подвергались нападкам грабителей, желающих заполучить перо птицы счастья, а потом...

Потом перья просто исчезали, словно их никогда и не было. В общем, в земле моего рождения заниматься было особенно не чем, поэтому я тоже отправилась за горизонт. Хотела ли я поймать птицу счастья? Нет. Мне просто хотелось взглянуть на неё. Какая она, эта птичка, способная осчастливить?!

Шла я долго-долго. Надо мной пронеслись одним днём ни одна зима, ни одна весна, ни одно лето и ни одна осень, но много-много времени прежде, чем я достигла того самого места, где небеса целуют землю.

Там, под серебристым свечением огромных ярких звёзд, погружающих землю в таинственное свечение, я видела чудо. В долине, поросшей иссиня-зелёной травкой, покрытой бусинами ночной росы, танцевали свой незримый танец птицы счастья. Они были похожи на звёзды. Их острые перья переливались мозаикой радужных цветов с серебристым отливом. Их большие крылья, рассекая воздух, оставляли после себя тысячи серебряных искорок. Их серебристые хохолки мерцали позолотой, как маленькие коронки, а главное они были настолько ко мне близки, что я запросто могла бы схватить любую из них за хвост.

Но я не протянула ни к одной их птиц своей руки. Я просто сидела и заворожённо глядела на их плавный танец. Когда звёзды сгорели в пожаре зори и птицы счастья, щипавшие иссиня-зелёные реснички травы, исчезли, я встала, потянулась и пошла обратно. Не успела я ещё оставить тех чудных мест, как на плече своём обнаружил птицу счастья.

-Ты счастлива? - спросила она меня человеческой речью журчащим как ручеёк голосом.

-Конечно! - улыбнулась я.

-Тогда зачем ты приходила? - спросила меня птица.

-Возможно, - улыбнулась ей я, - чтобы просто понять, что счастье за хвост не возможно поймать, им просто нужно жить...

-Ты права, - ответила птица, взмахнув своими серебристыми крыльями, - ты счастлива, потому что умеешь летать и потому что не гоняешься за чужим счастьем... Смотри, - взмыла птица в синь небес, оставив мне серебряную дымку лёгкого детского сна, сквозь которую я увидела охотников, давно покинувших свой край.
На плече у каждого из них сидела своя собственная птица счастья, но никто из них не замечал этого. Каждый стремился поймать чужую птицу счастья. Пока охотник гонялся за чужой птицей счастья, он прогонял свою, оставаясь ни с чем...

Серебристая дымка рассеялась и я проснулась в своём краю, абсолютно счастливая, хотя земля по-прежнему скупа на плоды и небо суровое редко бывает ясным.
/г.Наро-Фоминск, СаЮНи/

[ANTARES]

[Загадка]

Конец - это только начало

В большом шумном городе, в одном из безликих домов, проживал одинокую свою жизнь старый, забытый всеми, художник. Каждый раз, когда суматоха городской жизни замирала и длинные серые тени расплывались по тесным дворикам, окрашенным в желчный свет одноногих фонарей, старый художник покидал тесное своё жилище...

Сам словно тень, он тихо бродил по пустым дворикам, наблюдая, как ветер носит по тесным закоулкам тополиный пух и редкие листья, что не смогли удержаться на ветвях своих деревьев. Иногда старый художник садился на деревянную скамейку и подолгу смотрел в тёмную синь небес, усыпанную звёздной пылью, о чём-то глубоко задумавшись...

Прогуливаясь однажды вечером по своему обыкновению, старый художник забрёл в заброшенный сквер, где в зарослях бурьяна доживал свой век старинный автомобиль. Старая машина, когда-то давно, в далёком прошлом, бегущая к горизонту и знавшая порыв ветра, теперь вся была покрыта ржавчиной. Теперь она могла только беспомощно наблюдать за тем, как мимо неё протекает чья-то жизнь, и ждать, когда всё для неё кончится...

Хотя, сказать по-правде, старый ржавый автомобиль ни о чём не думал (потому что машина есть машина - она не живая), так думал старый художник, когда увидел его в зарослях бурьяна. Почему-то старому этому художнику ни миг показалось, что он сам и есть этот забытый всеми, автомобиль...

Помедлив ещё какое-то время, старый художник удалился в своё место. Всю ночь ему не спалось. Всю ночь художнику виделась эта старинная машина, когда-то исправно нёсшая свою службу, а теперь так бесславно доживающая свой век...

Художник, размышляя над этим, решил, что это не правильно. Решив так, он уснул крепким сном, а когда проснулся, было уже утро и солнечные зайчики прыгали по его лицу, словно приветствуя в новом дне.

Словно пробудившись от долгого и нелепого сна, старый художник впервые за многие годы взял свои кисти с тюбиками красок и отправился в заброшенный сквер, где в зарослях бурьяна проживал свою жизнь ржавый автомобиль. Придя на место, художник высвободил машину от плена все проницающего сорняка, зачистил её кузов от проказы едкой ржавчины и разрисовал так, как хотел - в цвет весеннего неба.

Почему в цвет весеннего неба? Наверное потому, что старый художник всегда знал, что конец одного есть начало другого и начало это зависит от того, каков будет конец...

Вот поэтому художник дал автомобилю небесное облачение и был прав. Едва старинный автомобиль получил новое дыхание, как тут же возле него собралась детвора. Теперь не было для ребятишек приятнее игрушки, чем машина небесного цвета. Теперь старый художник не был одинок и забыт, потому что каждый день рисовал детские мечты, а те, в ответ, учились ценить седину ускользающего прочь времени...

/г.Наро-Фоминск, СаЮНИ/

[Загадка]

Обочина
В бесконечной Вселенной совершает свой путь, одному Богу известный, голубая Земля. На Земле рождаются и умирают люди, совершая каждый свой путь. Дорог на свете много и много троп. Подчиняясь закону мироздания, миры текут своими путями, не задаваясь вопросами — куда они текут и каков их удел? От начала так было, что дорога увлекала собою путников к горизонту неизведанного, ничего не обещая. И рождаясь, подчинённый зову судьбоносного пути, рождённый жить шёл вперёд, страшась остановиться...
Итак, давно ли это было или не давно, знать не могу. Однако случилось однажды родиться в мир некоторому человеку, путь которого лежал на Восток, потому что оттуда свой путь начинает светлоокое Солнце. Древние говорили, что свет суть знание, а человек тот, что родился в некоторой стороне, не желал более ничего на свете, кроме как знать путь свой от начала и до конца.
Рано по утру, едва серебристая роса окропила зелёные травы, пилигрим, собрав свою котомку, отправился в путь.
Долго ли он шёл, мало ли, но троп позади и дорог оставалось много. Впереди же лежал путь, которому ни конца, ни края не было видно. Утомился странник. Сошёл на обочину. Присел в траву отдохнуть и вдруг слышит, как ворсинки трав заговорили к самому его сердцу:

-Идущий к горизонту мёртв, потому что не имеет корней... Бегущий вперёд суть раб, потому что не знает воли дорог о себе. Спешащий к неизведанному глуп, потому что оставляет жизнь позади...
Взгляни, пилигрим, на тех, кого идущие презирают за то, что те, потеряв силы, сошли с суетных своих путей...

И вот видит человек тот зелёный луг, на котором пасутся белые овечки, охраняемые пастухом. Поднялся странник и пошёл к пастуху на встречу:

-Привет, пастух! - поприветствовал странник пастуха.

-Привет, странствующий человек! - поклонился пастух пилигриму.

-От чего же ты, пастух, - спрашивает странник старика, - не идёшь куда все идут?

-А куда все идут? - спрашивает старик странствующего.

-За ответами на вопрос жизни, - задумавшись на минуту, ответствовал пастуху пилигрим.

-Много я видывал странников, - отвечал мудрый старик утомлённому путнику, - но все они подобны заблудшей овечке, не знающей пастыря своего...
Идут на погибель, не зная пути своего, а я знаю, что путь мой суть дом мой, что должно мне пасти стадо своё и в этом моё великое призвание...
А что дорога? Бичует тебя как строптивого козла то зноем, то лютой метелью, то грозою яростною и молчит. Ты же, гонимый страстью познания неизведанного, не замечаешь ни цветов полевых, ни облаков небесных, ни тех, кто идёт с тобою рядом...
Идущие думают, что живут, но не так...
Они просто текут, влекомые дорогами, конца которым не будет никогда. А между тем, на обочине дорог есть жизнь...
Жизнь, которая не спешит к суетности горизонта, потому что там — пустота! Вот и получается, путник, что жизнь остаётся на обочине и те живут, кто сходит с пыльных дорог, предел которым — пустая суета...

-Выходит, - задумался путешественник, - путь мой напрасен?
-Сам думай, - ответствовал старик странствующему человеку, - а мне пора стадо в загон гнать...- и поклонившись, пастух тот тихонько погнал своё стадо в низину зелёной долины, где мирно покоилось небольшое село с крохотными домами...

Странник же лёг на травяной ковёр, раскинув руки, и закрыл глаза. И привиделся путешественнику дом его, который он оставил ради дорог много лет назад. Привиделось пилигриму тому время, когда он был маленьким мальчиком, принимавшим мир своего детства таковым, каким он был и стало ему грустно. Грустно от того, что тот мир он сам покинул, гонимый пылью неизведанных дорог в пустоту времён. Поднявшись, путник поспешил обратно.

Долог и труден путь его был, но теперь уставший пилигрим знал, что дорога его лежит домой...
Да, многие смеялись над ним, над человеком сошедшим с пыльной дороги суеты на обочину жизни, но он не сердился, потому знал свой путь и своё место так, как могучее древо знает свои корни!